Прости, но мне слишком страшно снова идти в поле. Дело не в темноте или журчащей речушке, а в рыбаке. Вчера я видела, как он скользил вниз по течению. Его седеющая борода, рваные штаны и медленные, но уверенные движения заставляли думать, будто этот человек безобиден. Заметив меня на берегу, рыбак решил пристать с разговорами. Я увидела, что его потертые перчатки были лазурными от мглачники, и спросила, не боится ли он провалиться в илистую яму вдоль поля. В конце концов, ночью темно, а почва тут скользкая. Ответ был: «Ха! Боги глубин одарили меня своей удачей! Однажды они восстанут, озаренные светом, чтобы отправиться в последний пляс со смертными!» Его синие руки яростно затряслись. Я только кивнула. Когда река унесла рыбака, я поклялась никогда больше не ступать на поле мглачники. Если бы она цвела днем, еще ладно, но повстречать безумца при свете луны — совсем другое дело! Надеюсь, ты поймешь.

Недавний наплыв чужеземцев волнует не только меня и работников: он становится помехой нашим делам. Лиани рассказала об «инциденте», который произошел с ней на берегу. Не самое приятное происшествие, но я постарался убедить ее продолжать работу. Если больше никто не захочет по ночам ступать на грязные поля, то мой промысел пойдет ко дну как дырявый сапог. У нас еще остались кое-какие запасы мглачники, но рано или поздно и они иссякнут. Из чего мы тогда будем делать вино и мармелад? Лучше бы Лиани повстречался другой приезжий — цирюльник. Эксцентричный фрукт, конечно: просидел большую часть времени на верхушке башни, разглядывая созвездия. Что ж, он хоть не сумасшедший. Если бы она набрела на него, мирно собирая мглачнику в ночи, мы бы не лишились работницы!