Мой отец был прирожденным солдатом, а мне его дух не передался. Я живу в гарнизоне с группой широкоплечих, отважных, ожесточенных мужчин. В их глазах нет ни крупицы света: смотришь – и видишь обсидиановую бездну, в которой отражается твоя слабость. Мне не могут предложить ничего, кроме презрения. Этим людям незнакома доброта... есть лишь кипучий гнев, пожирающий их изнутри и не дающий человекоподобной оболочке замерзнуть в этом краю снега и льда. Со смертью моего отца застава лишилась опоры... да и я тоже. Они знают меня как облупленного. Понимают, что при первой же опасности я убегу и спрячусь. Произнося мое имя, они издевательски фыркают. Меня отправили в дозор, осознавая, что и от такой службы мои поджилки затрясутся. Может, все не так уж и плохо. Отец всегда говорил, что трусы живут дольше.

У вершин летают кругами – далеко, так далеко, – Мягкие формы, резкие тени в утренних солнца лучах. Мощные крылья и клюв в пыли – Исчезнут, когда высоко Солнце поднимется в небе – скрывшись от жара в горах. Вихри вздымая, с шумом в сумерках снова взлетят Взрезав клубы тёмных туч, ринутся ввысь с ветрами Крошки серебряной пыли – И вот уже рядом парят, так близко! Спаси, защити нас от ярости их, о Пламя.